«Правители — не помазанники Божьи»
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
Российская власть нарушила общественный договор, согласно которому элита жила сама по себе, а население — само по себе.
Сразу два исследования Института социологии РАН показали запрос на перемены у большей части населения. Так, четыре социологических опроса, проведенные в 2018–2021 годах под руководством Тамары Павловой, зафиксировали, что около 70-80% респондентов высказались за частичное или полное изменение существующего социального и политического порядка. Большинство из этого количества (40%) выступает за мирные реформы, «революционные» потрясения не отталкивают лишь 6%. Более трети опрошенных изъявили готовность лично участвовать в «осуществлении перемен», и за три года их доля выросла с 32 до 38%.
Лишь около четверти опрошенных подтвердили, что поддерживают существующую форму социального и политического устройства, еще 23% ностальгируют по СССР. Относительное же большинство (42%) высказалось за современную демократию.
«Картину из нескольких опорных точек» дополняет исследование под руководством Ольги Мирясовой. Как следует из его результатов, в ценностной иерархии большинства опрошенных первые места занимают «демократические ценности свободы, справедливости, прав человека». Среди молодежи до 30 лет 56%, а в более старших возрастных группах — 45% считают, что «граждане способны организоваться сами для решения важных для них задач».
При этом 51% граждан жаловался на отсутствие возможностей влияния на власть, 35% — на то, что «таких возможностей мало», и только 6% полагали, что «такие возможности есть». Также 41% опрошенных разделили мнение, что власть в России «ничто не может ограничить», 17% предположили, что ограничителем являются «протесты граждан», и лишь 15% поставили на это место «общественное мнение».
Эксперты полагают данную социологическую картинку довольно правдивой. «В каком направлении развивается Россия? В правильном или нет? Насколько я знаю по другим опросам, количество тех, кто считает, что нет, растет», — заметил руководитель Политической экспертной группы Константин Калачев.
«Мне кажется, власть сама нарушила общественный договор, согласно которому элита жила сама по себе, а население — само по себе. Никто никого особо не трогал, были социальные гарантии. В чем была прелесть начала 2000-х? Росли доходы, а власть не напрягала. Путин потихоньку завинчивал гайки, но это мало кто замечал. Но мы наблюдаем в последние годы наступление на личное пространство, да и жить все время под угрозой войны — желающих мало. Наша официальная пропаганда добилась прямо противоположного тому, чего хотелось. Чем больше давление на людей, чем больше расходится действительность реальная с виртуальной, тем больше фрустрация».
Сейчас, по мнению Калачева, настал момент, когда современная российская власть повторяет ошибки поздней советской: она стареет. «Психологическая история, — отметил политолог. — Эстетическое и этическое несогласие с происходящим. Нам предлагают возвращаться в архаику, у нас абсолютный перебор дешевой кондовой ура-патриотической пропаганды».
«Это ожидаемо и естественно, — заметил корреспонденту „Росбалта“ независимый политолог Дмитрий Орешкин. — Россия всегда циклично развивалась, в некотором смысле, „спазмами“. Когда СССР задыхался в 1979-80-е годы, большинству было понятно, что надо что-то менять. Цой пел „Мы ждем перемен“, Говорухин снимал „Так жить нельзя“. И был негласный консенсус и у чекистов, и у силовиков, и у бюрократов, что нужны перемены. Отсюда пришла перестройка, которую начал не кто-нибудь, а ставленник товарища Андропова товарищ Горбачев».
При этом в позднесоветском обществе «был консенсус, что жить-то надо примерно, как на Западе, куда наши же элитные граждане ездили и понимали, что там ушли так далеко, что трудно себе представить». Другое дело, напомнил эксперт, что «никто не понимал, как это глубоко и тяжело, какое мощное сопротивление будет вызывать любая перемена — в отличие, скажем, от Китая, где Дэн Сяопин тихонечко ввел частную собственность с заднего крыльца, не меняя идеологию».
«И когда в начале 1990-х годов удовлетворили первый этаж „пирамиды Маслоу“, народ стал удовлетворять потребности второго этажа: ему захотелось самоуважения, — рассказал Орешкин. — Здесь очень вовремя пришел Владимир Путин со своим „подъемом с колен“. Ему долго аплодировали, а когда аплодировать кончили, альтернативы уже не осталось».
Разочарование в современно российском обществе, по оценке политолога, началось уже давно. «Если на рубеже советской эпохи молодежь злило отсутствие джинсов, пластинок и перспектив („будешь ты всю жизнь инженером в почтовом ящике“), то сейчас — дефицит самореализации, ясного понимания будущего и информационного пространства. Все больше бизнеса связано с интернетом, а его все сильнее давят, — подчеркнул Орешкин. — Теперь будут очень серьезные проблемы. Путин очень долго занимался укреплением вертикали, а теперь эта вертикаль очень долго не будет позволять себя поменять».
Известный социолог Сергей Белановский предупредил, что между запросом на социальные перемены и запросом на перемены политические существует некоторая разница, и рекомендовал коллегам-социологам продолжить исследование данного момента более подробно. «Вопрос о том, что именно означает „запрос на перемены“, пока остается открытым», — заметил Белановский.
Социолог напомнил, что «причины региональных выступлений» возмущенных граждан в последние годы «не совпадают с тем, что дают соцопросы». Так, например, не было зафиксировано выступлений с требованием повышения пенсий — один из важнейших социальных аспектов жизни широких масс, зато достаточно жестко и несколько неожиданно прозвучали голоса в защиту окружающей среды, хотя бы против строительства мусорного полигона в Шиесе.
При этом социолог вполне допускает и нарастание политического протеста. «Все-таки, в сознание людей очень серьезно внедрили, что в стране должна быть демократия и выборы, — рассказал Белановский. — При всей фальши советских выборов, которая тоже осознавалась и была предметом анекдотов, их необходимость сомнению не подвергалась. Здесь видна потенциальная неустойчивость нашей системы. Сколько еще можно это вопрос как-то замазывать? При первой же возможности он встанет на повестку дня. Правители — не помазанники Божьи, они эту власть своей волей получили, это уже подрывает их легитимность».
Впрочем, по оценке Сергея Белановского, в стране «растет словесное и ментальное недовольство, но падает пассионарность». «Выступления в пользу отдельных персон, хотя репрессии и были относительно мягкими, пока прекратились, — отметил социолог. — Наверное, народ затаился и ждет, пока откроется окно возможностей».
